1.Конец детства на краю эпохи
Когда заканчивалось детство Игоря Сухоблинова, заканчивалась и эпоха. Начавшаяся поначалу с больших надежд Перестройка, под конец стала несмешной пародией на саму себя.
Все надежды были осмеяны, а новые, как показала практика наступивших девяностых, не стоили и выеденного яйца.
Но люди жили и всё же во что-то верили. Например, читатели детского журнала «Юный техник» верили в Профессора Кристобаля де Кубика, который был ведущим «Игротеки ЮТ-магия». Конечно, для привлечения внимания подростков его придумала редакция.
А ведь пока редакция сама почти не призналась в розыгрыше, мы верили… Ведь испанский профессор де Кубик знакомил нас с новостями в мире науки, с новыми гипотезамм, с забавными письмами юных читателей, один из которых (кажется из Архангельска) выдавая себя за представителя тайной высокоразвитой цивилизации, даже написал письмо с угрозами, что если Кубик там что-то не выполнит, то сфинксы на Марсе станут плеваться пламенем в пролетающие мимо корабли землян.
После публикации письма одного мальчика, что не имеет значения, выдуман де Кубик или нет, редакция журнала обещала продолжать знакомить с письмами де Кубика. Но так и не стала, и игротека велась анонимно, без ведущего.
А выдуманный мальчик из другого детского журнала (кажется «Костёр»), в рубрике «Игры с Чипом» в 1989 году, всё ждал, когда вернётся сверхъестественное существо Чип (ожившая деталь компьютера). ЧиП так и не вернулся, рубрику переименовали в «В ожидании Чипа». «Если долго ждать, друг обязательно вернется», успокаивала читателей последняя фраза рубрики без Чипа. Прошла треть века, но никто не вернулся.
Кажется, вся распадающаяся страна ждала пришествия мессии.
Поклонники рок-н-ролла, очевидно, видели его в лице группы » Браво» и их вокалиста Сюткина.
А школьник Игорь Сухоблинов с осени 1987 года ждал пришествия второго тома трилогии Толкина «Властелин колец», не зная, что в начале восьмидесятых выпуск перевода трилогии в Советском Союзе ограничился первым томом. («Хранителями»), так как публикацию запретили после сбития южнокорейского Боинга, когда президент США Рональд Рейган назвал Советский Союз Империей Зла, и кто-то заявил, что это словосочетание якобы взято из» Властелина колец». Хотя там ничего подобного встречается, разве что Страна Мрака.
Правда, вскоре, в 1991 году вышел второй том «Две твердыни», а ещё чуть позже в другом переводе в картонной зелёной коробке…
Но до девяносто первого года надо было дожить. И Игорю снилось, как он открывает второй том…
Вот и все желания младшего подростка, кажется они сбылись сами собой, по мере падения Железного занавеса, когда многое разрешили…
Но эти запреты разрешило Время. И значит оно и есть бог.
Действительно, Время настолько всесильно, что сильнее любых запретов и даже, возможно, могущественнее любых богов.
2. Последнее «Надо» последних пионеров, или Необязательный Первомай-91
Ещё в конце детства, Игорю ясно показали разницу между Должен, Надо и Хочу.
Это случилось на волне поздней Перестройки, когда прежние обязательные нормы стали необязательными. К весне девяносто первого года формально ещё действовала советская система, но от газетных и телевизионных кликуш, направляемых столпами этой же системы, быть причастным к прежде почти святым нормам, стало, мягко говоря, не модно. А то и позорно и, чуть позднее, почти преступно — после провала путча в августе девяносто первого и запрета компартии.
Но пока, весной того же года, система все ещё ворочала заржавевшие шестерёнки.
Вот только странно они вращались, а точнее, временами уже не вращались, в чем и убедился семиклассник Игорь Сухоблинов.
И эта разница между «надо», «хочу» и даже сразу «должен», наглядно проявилась в подготовке к празднованию 1 мая на главной плащади соцгородка в рабочем микрорайоне сибирского города, где вырос Сухоблинов.
Классный руководитель Алла Семёновна накануне праздника сказала, что их класс, как пионеры должен придти на парад к 9 утра на площадь Славы. Но это дело необязательное. С укоризной классная заявила в том духе, что если у вас есть совесть, то придите. Правда, из этой же фразы следовало, что за неявку ничего не будет. Да и кто как ни Алла Семёновна последние два года распиналась на уроках литературы и на классных часах в критике советской системы?
Игорь обосновал для себя свой непоход на праздник на площадь Славы, тем, что Должен посмотреть очередную серию «Большого приключения» — советского телесериала 1984 года как раз про ровесников Игоря, отправившихся в турпоход по лесам Белоруссии. В фильме, кстати, чётко показана разница между личным и общественным (в сцене под конец, где главарь банды мотоциклистов стал методично засвечивать фотоплёнку девочки-фотографа, с требованием выдать спрятанную детьми деталь мотоцикла, без которого он ехать не сможет, но девочка мужественно вытерпела, хотя «это был великолепный репортаж!»).
А вот Игорь не пошёл на парад Первомая, ведь «Надо» уже не было «Должен», стало необязательным на волне «Гласности, Перестройки и плюрализма мнений».
К тридцати годам Игорь окончательно понял, на что променяли страну в девяносто первом. И будь он с опытом взрослого человека, то пошёл бы на последний Первомай социализма и поддержал бы гибнущий режим, который сам себя демонтировал…
А к концу лета того же года, пионеров отменили, и Сухоблинов как и миллионы школьников средних классов агонизирующего СССР, выбыл из пионеров досрочно.
3.Опоздать однажды
Игорь давно заметил за собой особенность: вроде он иногда и опаздывал, но по натуре опоздальщиком не был.
Многие люди и не замечали за ним этой его, а точнее и не его проблемы — видимо, по причине её отсутствия.
Если Игорь и опаздывал, то совсем ненадолго, минут на пять, от силы десять.
Начало этому положила мама: в садик они опаздывали вдвоём. Умудрялись и в кинотеатры припоздняться в восьмидесятые. И даже на первый просмотр «В джазе только девушки», мама с Игорем зашли в тот момент, когда катафалк мчался по улицам ночного Чикаго… Потом ещё раз пошли на эту очень понравившуюся кинокомедию, но уже не в кинотеатре «Октябрь» , а во Дворце культуры и там конечно смотрели с самого начала.
Как-то с мамой Игорь пошел в детскую поликлинику и в регистратуре они увидели за спинами администраторов, женщину в белом колпаке и халате, в очках. Бесстрастное холодное лицо ее показалось Игорю смутно знакомым, а мама в ужасе сказала, когда они вышли в коридор:
— Да, да, это она, это врач из твоего детского сада, она значит и здесь бывает!». Мама пятилетнему Игорю говорила это со смесью испуга и неприязни к пожилой строгой женщине, олицетворению бюрократической системы позднего СССР, медленно, но неумолимо катившей страну к краху… Мама считала, что часто опаздывает по утрам приводить сына в детский сад и боялась, что их отчислят, так пугала его отчислением!
А садик был ведомственный, бамовский, и попасть туда оказалось крайне затруднительно тем, чьи родители не работали в Строительно-монтажном предприятии, принадлежавшем Мостоотряду, вернувшемуся с БАМа. До этого трехлетний Игорь ходил в круглосуточный садик на Верхней Березовке, и то было крайне неудобно. Ведь это такой почти пригород к северу от города, в лесу, туда надо было ждать на морозе жёлтый автобус «восьмерка», и ещё труднее было уехать. А садик же «Малыш» располагался минутах в десяти ходьбы от дома.
В итоге Игоря не отчислили, и проучился он в садике аж до 1985 года. В том же году, не мешкая, поступил в первый класс школы неполных семи лет отроду.
Студенчество во второй половине девяностых, аспирантура в зрелые молодые годы. Потом возраст «под тридцать», затем немного «за тридцать»…
После смерти мамы тот же фокус со временем произошёл и с сорока годами: вначале под-, потом чуть-чуть «за». А после, уже порядком за сорок, так что даже округлённо, пятьдесят.
4.Ученый: из пяти в пятьдесят
Когда Игорю Сухоблинову было пять лет, он сказал маме:
— А знаешь, кем я хочу стать, когда вырасту взрослым? Я хочу стать ученым.
Игорь говорил это, присев на пол у кондыря кровати и держась от стеснения за него обеими руками.
Но мама, стоя у окна спальни, сурово оборвала сына:
— Ты не сможешь!
И без того боявшийся мамы мальчик окончательно струхнул за свое «нескромное» желание.
Видимо, маленького Игоря Сухоблинова впечатлили советские фильмы об учёных, вроде «Москвы- Кассиопеи» и «Туманности Андромеды», просмотренные им к середине восьмидесятых по большому цветному телевизору «Рекорд».
И какими-то неведомыми путями желание пятилетнего Игоря выкристаллизовалось в спонтанную фразу «Я хочу стать ученым!»
* * *
Прошли годы. Игорь получил высшее образование. И сразу после окончания вуза по настоянию матери поступил в аспирантуру. И закончил ее, правда, не защитившись. Работал долгие годы преподавателем в частном вузе, даже немного занимался научной работой, но стать учёным в полном смысле слова, так и не случилось.
Неужели так повлияла психологическая травма, когда Игорь, съёжившись у кондыря, озвучил мечту и тут же получил жксткую реакцию матери?
Как раз подошло время описать мир, в котором сбылось детское желание стать учёным.
Но для этого юному Игорю лучше всего было поступить на физико-технический факультет университета БГУ.
Почему?
Во-первых, гуманитарная аспирантура, — как убедился Сухоблинов в текущей реальности, – это как ловить рыбу в мутной воде, трудно защититься, тем более по такой новой неустоявшейся науке как Культурология, а физикой и фантастикой Игорь увлекался с детства: ещё в четыре года мама ему расказала про быстрые рождение и гибель виртуальных частиц в вакууме или про проект фотонного звездолета, и это ещё в начале восьмидесятых!
К началу девяностых, юный Сухоблинов, кроме художественной литературы, зачитывался статьями из «Науки и жизни» и «Знании-сила» про открытия элементарных частиц, поиски Теории Единого поля…
А во-вторых, Игорь действительно поступал на специальность Физика — летом девяносто шестого. И по баллам даже прошёл бы. Но его не зачислили потому, что в БГУ он сдал копию аттестата. Это странно, потому как оригинал аттестата Игорь отдал в Технологический университет, хотя экзамены там начинались на неделю позже, чем в БГУ!
Итак, вполне возможен (и даже более логичен, чем текущая реальность) альтернативный мир, точку доступа в который Игорь нашёл одним тёплым солнечным днем в начале июля, когда с мамой зашёл в нотариальную контору в Доме была, чтобы заверить копию аттестата.
И сорокашестилетний Игорь откинулся на спинку стула и вновь вспоминал жизнь более чем четвертьвековой давности, пытаясь отыскать в ней зацепку, изменив которую, события пошли бы совсем в другом направлении. Иначе говоря, Сухоблинов искал точку бифуркации, чтобы войти в параллельный мир. Ведь более всего он мечтал стать не просто физиком, а, конкретнее, астрономом. Благо, поступал он тогда как раз на специальность Физика, а в БГУ имеется своей телескоп….
Итак, в очереди к нотариусу на третьем этаже Дома Быта, юный Сухоблинов увидел девушку, которая ему понравилась, но с которой он так и не заговорил.
Девушка заняла очередь после Игоря в тамбуре перед дверью нотариуса. На незнакомке была белая блузка и черная мини-юбка, светлые волосы были распущены до плеч, глаза тоже были очень светлые, даже не голубые, а какого-то совсем бледного оттенка, вроде светло-серые.
Она присела на мягкий валик подлокотника черного кожаного кресла, на котором расположился Игорь, что привело его, семнадцатилетнего, наверное почти в предынфарктное состояние, совсем рядом со своим лицом юноша увидел стройные ноги девушки, обтянутые капроном телесного цвета…
После приёма у нотариуса Игорь с мамой сразу направились в приёмную комиссию БГУ, благо университет отделён от Дома быта лишь центральной площадью их города — Площадью Советов.
Неожиданно, маму и сына обогнала та светлая девушка в мини-юбке из очереди к нотариусу.
Она торопилась, почти бежала, так что даже юбка её задиралась при каждом шаге — девушка стремительно пересекала площадь Советов по направлению к БГУ.
Время было без десяти минут пять вечера, и мама так прокомментировала спешку девушки:
— Она думает, что приёмная комиссия работает до пяти, а на самом деле до шести.
В текущей реальности Игорь промолчал, пассивно наблюдая спешащую вприпрыжку девушку.
Но если бы он догнал её и сказал:
— Постойте! Спешить не стоит! Приёмная работает до шести, у нас времени ещё целый час!
— А вы тоже поступаете?
— Да, мы все у нотариуса копии аттестата заверяли.
— Понятно, мы в БГУ спешим, уже не спешим, — улыбнулась бы наверно девушка, преодолев свою застенчивость…
— Копию аттестата делали, а в какой второй вуз вы поступаете? – спросил Игорь.
— В технологический.
— Я тоже. Это мой основной вуз, начал Игорь, — и я туда оригинал аттестата сдал.
— Разве? — спросила бы девушка.
— А что?
— Экзамены в БГУ начинаются на неделю раньше, чем в ВСГТУ…
— Знаю, — ответил бы Игорь.
— Так чего вы в БГУ копию сдаёте?
— И правда что, — протянула мама Игоря…
* * *
И тут завертелось!
По окончании БГУ, Игорь поступил в аспирантуру на физику, и стал ведущим астрофизиком в Бурятии. Ездил в обсерваторию в Мондах в горах Саянах, наблюдал самые дальние квазары, которые ещё тогда показались ему подозрительными, не от мира сего…
И ещё. Доцент Сухоблинов задолго до обескураживающих открытий телескопа «Джеймс Уэбб», пришёл к выводу: Большого взрыва не было, во всяком случае в общепринятом смысле. Взрыв случился направленный, поэтому структура вселенной неоднородна, и самые дальние галактики образовались до Большого взрыва.
И когда с 2022 года весь научный мир, вся мировая общественность не может осмыслить открытия телескопа «Джеймс Уэбб», Игорь, лёгким движением руки, вытащил свои тезисы о реликтовых галактиках, оставшихся от предшествующей Вселенной.
И там всё математически обосновано. Словно Игорь каким-то чутьём понял, что должны быть еще невидимые даже для «Хаббла» галактики, старше нашей Вселенной!
Всего одна детская мечта, реализованная, несмотря на строгий окрик матери году в тысяча девятьсот восемьдесят третьем. Из пятилетнего мечтателя с нетипичной для ребенка мечтой (не шофер и не космонавт), он стал к две тысячи двадцать восьмому году пятидесятилетним физиком-космологом номер один в мире.
Мы живём в мире, созданным кем-то до нас… и, видимо не для нас, не только для нас. Мы не первые разумные существа в Метавселенной. Но первым это обосновал Игорь Сухоблинов. Но, увы, в параллельной вселенной, где он в тысяча девятьсот девяносто шестом году, всё же поступил в Бурятский госуниверситет на физику.
5.Утро физика-космолога
Игорь вышел из квартиры на двадцать пятом этаже небоскреба. По синему небу пролетало несколько дирижаблей, один из которых, казалось, чуть не задел пандус. Но это иллюзия, так казалось со стороны дома Игоря: на самом деле, грузовой дирижабль пролетал за километр от белой ленты серпантина, взмывающей вверх в застывшем па архитектурного танца…
Полюбовавшись размеренным полётом небесных левиафанов, Игорь развернулся и заскочил на движущийся тротуар.
На работу в планетарий, он ездил без жены, так как она улетела на Таймыр в обсерваторию, читать лекцию по квантовому переносу в параллельную Метавселенную…
Сын прилетал послезавтра с конференции по мирному освоению Антарктиды…
Сухоблинов-младший задался идеей растопить льды на южном полюсе планеты и высоко нести факел жизни в дотоле безжизненных краях!
Очередной день физика-космолога начинался с осознания собственной значимости и пользы для всего мира.
