Наступило лето и я разморённый после ночной смены, вышел из душной маршрутки.
Оглядевшись, я обнаружил, что июньское утро только начиналось.
Пятиэтажные хрущёвки, обсаженные деревьями с нежно-зелёной листвой окружали меня. Это была улица Геологическая. И я пошел тихими безлюдными дворами.
За спиной послышался девичий голос. Оглянувшись, я увидел, как по улице вслед за мной шла девушка и, оглянувшись назад, подзывала двух парней…
И лишь когда она обогнала меня, я понял, что незнакомка одета в черное платье до колен, будто на дворе стоял какой-нибудь девяносто третий год:
И даже прическа ее оказалась в подзабытом стиле моей юности: обесцвеченные космы свисали по обеим сторонам головы.
Она шла чуть впереди меня. Наконец парни меня перегнали.
Кроме меня и троих молодых людей никого не было видно. Я разглядел, что девушка обута в чёрные сапоги, причем они были заметно поношены.
«Неужели она из другого века и из другого времени года?» — подумалось мне.
Я пригляделся к двум ее спутникам: футболки. шорты и бриджи: одеты вполне современно. А может она не косплеила, а в самом деле была из начала девяностых? — мелькнула приятная мысль.
Тем временем троица быстро зашла под арку. Я поспешил за ними на другую сторону улицы.
Я оглянулся налево и направо — вдоль шоссе шли люди, но совсем другие…
Наконец, я поймал этих двух юношей. Но они никак не признавались, что видели девушку в черном платье и сапожках. Лишь дуло уставленного на них пистолета ИЖ (я работал тогда охранником шестого разряда) заставило развязать языки.
Парень в бриджах объяснил, что феи невидимы. Можно разговаривать с феей, но прохожие их не видят:
— Так что дядя, вы редкий экземпляр, что странно для папика, тем более в форме, — подытожил его спутник в шортах.
— Нормально разговаривай! — вскричал я.
— Саня, не груби! Не видишь, мент! — вскричал парень в бриджах.
— Вон, гляньте! — и Саня указал за мою спину. Но там стояли лишь тополя в свете солнечного июньского утра.
Когда я посмотрел снова вперед, парней и след простыл. А девушка в черном платье тихо взяла меня за руку и мы пошли гулять под густыми кронами тополей, в тени уютных двориков.
Прохожие заметили, что мужчина в форме разговаривает с кем-то невидимым.
А дальше вызвали скорую помощь, в психоневрологическом диспансере меня поставили на учет.
Хотя я отрицал, что вижу невидимых людей, всё больше их являлось мне…
Ранним утром, когда прохожих нет, но уже светло, весь город заполняется феями. Они одна другой моложе: от двенадцати до двадцати лет.
— Это души девушек, сгинувших в начале девяностых, — предположил Санёк, когда принёс мне передачу в отделение для людей с пограничными состояниями…
А я, оглянувшись на тюремные зарешёченные двери в конце коридора, поведал:
— Из-за вас меня выгнали из охраны, я в клинике.
— Подозрение на галлюцинации, — поделился информациец от врача Саня.
— Заговоздка в том, что я в самом деле вижу фей: они существуют.
— А почему вы представили себе девушку в черном платье?
— Примерно такие нравятся, — ответил я. – Почему волосы обесцветила? Почему сапоги в тёплую погоду надела? У них, что косплей девяностых на скорую руку?
— Она воплотилась в образ из вашей головы. Может вы из фильма девушку какую-нибудь вспоминали, или просто в памяти был ее образ… вы же жили в советские годы.
— Да , я жил тогда и сразу после распада СССР…
— А чего в охрану пошли? – спросил паренёк.
— Это работа для маргиналов и лузеров, не приспособившихся к новым временам, то есть для настоящих советских мальчиков.
— А ваши настоящие советские девочки – все в параллельном мире. Они стали феями.
— Ах, вот почему я их вижу…
— Ну конечно. Вашей страны давно нет. И вас нет, дядя, и ваших подруг нет среди обычных людей.
Автор: Максим Левобережных
