I
Играя на струнах,
будь осторожен,
не смотри на пальцы,
беглости их мешая,
не смотри на царя –
может принять за дерзость,
наконечник копья
не упускай из виду.
Не стой как вкопанный,
музыке лучше в такт
раскачивайся справа налево,
быстро
перемещайся по комнате,
избегая ее углов,
наконечник копья
не упускай из виду.
Песня твоя
лютую казнь мягчит,
старых обид
царю облегчает бремя.
Он владеет Израилем –
ты владеешь царем,
наконечник копья
не упускай из виду.
Музыка длится,
темная стынет кровь,
Будущих битв
решаются так победы.
Душу Саула
пересиливает Давид,
и ничего нельзя
изменить никаким железом.
II
Что они вспомнят? Пастушьего дела грязь,
гибель врагов, рождавшую пересуды,
палестинский Секелос, откуда разбойный князь
пошел на Хеврон под руку принять Иуду.
Что они вспомнят? Кротость, терпенье – все,
чего не хватало, милость и страх Господень,
то, что подхватит Давида, бережно вознесет
туда, где любая тварь, где даже Давид свободен.
Страшно, Господи, страшно – как не сойти с ума!
Многое, Господи, сделано как не надо.
Тихо пою, как чужие, слова псалма,
и разбрелось по миру непослушное наше стадо.
III
Когда земля кренится и на ней
волчцы и тернье; труса, мора, грома
настало время, в гибельной войне
не выстоять, и смерть идет по дому,
и кажется, что проку нет в мольбе,
и право необрезанное сердце, –
тогда Господь в подручные себе
не воина берет, а псалмопевца.
IV
Меньше меньшего – купленный музыкант,
неумелый танцор – главное, от души;
разве всерьез царскую эту власть
можно принять – так ли оно всерьез?
Шпарь, изгибайся, жги, закручивай кренделя,
коленца выделывай, впечатывая каблук
в рыжую землю, с нее поднимая пыль,
словно как дым от жертвы к выжженным небесам.
Радуйся, смейся, плачь – вернулся в Израиль Б-г!
Не Молоху молимся, чтоб в трепете и слезах, –
покачнулся Израиль, незыблем его ковчег,
в радости Б-г, в песне и танце Б-г.
V
И не дожив до утренней зари,
до славы сына, до трудов Хирама,
путем всея земли пошел старик,
рукою опершись о стену храма.
