И тлеет день, потушенный дождём…

И тлеет день, потушенный дождём,
а много было ли ошибок в нём?
А истин много ли? Подумать если
без суеты, успокоения и лести.

И сидя у окна в кафе ночном,
находишь мысль: жизни нет потом,
а только здесь тебе и будет место,
и значит — не до пафоса и жестов.

А вечность чуть касается плеча,
внезапно ёжишься от холодка.

И тает ночь, как тает тишина
на улицах, где снова — толкотня,
иллюзия осмысленного действа,
на деле ж — пустота и фарисейство.

И сам, смотря в окно, ничем не лучше,
такой же одинокий и заблудший,
вопросов не задав, и не ответив,
дождёшься счёта не заметив.

А вечность чуть приобняла за плечи,
не лечит время, лишь калечит.

…

Этот белый-белый снег,
пусть укутает нас всех,
а когда весна придет
он сойдёт;
И оставит нас нагих,
без сомнений, чуть иных,
не зацикленных в себе
подлецов;

Ах, как хочется весной
восклицать, что ты живой,
невпопад читать стихи
о любви!
И ломать ногами лед,
с глаз долой пускай уйдет,
мальчуганов уже флот
готов!

Этот белый-белый снег,
пусть укутает нас всех,
что ж он зря летел так долго
с небес;
Там, возможно, кто-то есть,
только не про нашу честь,
там и так хватает дел,
не спеши, не лезь;

Ах, как хочется весной
восклицать, что ты живой,
и влюбляться без остатка
в тебя!
Так чего же ждать весны,
наблюдать, как тают льды,
чтоб тебя любить, весна
не нужна!