Свобода — звали её.
Помню: окна под самой крышей,
и дождь становился тише,
и мокло чьё-то бельё,
свисающее с балконов,
поникшее, как знамёна.
Свобода — звали её.
Бывало, зайдёшь на чай:
соучастник, поклонник, друг,
каких мало сейчас вокруг,
свежих песен споёшь невзначай,
и останешься до восхода.
Точно: звали её — Свобода,
в ней жила большая печаль.
И меняла свой цвет листва,
увядала, сохла, тускнела,
и кромсала зима своё тело,
и из смерти являлась весна,
и надумала уезжать
та, чьё имя рифмую опять,
вместо сна.
Я совсем не помню вокзал,
но асфальт от дождя был свеж,
я был должен поднять мятеж,
но смолчал.
Её звали — Свобода, точно,
пусть её я и выдумал ночью,
но ни словом,
ни буквой
не лгал.
